Повесть гроза. характеристика катерины

    катерина - героиня драмы а.н.островского «гроза» (1859). пьеса островского имеет все основания именоваться « трагедией». конструктивные элементы жанра трагедии выступают в ней, преображенные спецификой национальной жизни. в качестве «рока» выступают «роковая» страсть героини, ведущая к «погибели», образ «грозы», пронизывающий все действие, прорицания сумасшедшей барыни, в которых воскресает миф «о трагической вине, заложенной в красоте» (п.а.марков). обитатели города калинова, свидетели и комментаторы важнейших событий, как бы образуют хор. протагонисткой трагедии является к. в ней более всего выражено начало драмы с ее предчувствием беды и неотвратимости возмездия, с ее сознанием трагической вины («греха»).        в о «грозе» сложились три толкования образа к. первое, «добролюбовское», рассматривает к. как вольнолюбивую натуру, под гнетом «темного царства» и ценой жизни бросающую вызов его косности и жестокости. в толковании, предложенном а.а.григорьевым, «темное царство» рассматривается как категория душевной жизни, подверженной борьбе страстей. образ к. рассматривается как «органическое» выражение народной души. «символическая» версия под «темным царством» понимает власть демонических сил, видя в к. вестницу иного, идеального мира, скорбно отрешенную от жизни. при любом истолковании остается несомненной в образе к. ее народность.        тайна к. открылась в пьесе единственному человеку, борису, увидевшему ее в церкви и пораженному тем, «какая у ней на лице улыбка ангельская, а от лица-то как будто светится». в этом внутреннем свете души к. — ее «неотмирность», ее целостное «средневековое» мироощущение: жизнь пред богом, в ощущении его близости. этим живым переживанием наполнен рассказ о детстве к. («отчего люди не летают») и страх грозы, налетевшей как раз в тот момент, когда она признавалась варваре в своих греховных помыслах.        к. отнюдь не экзальтированная, мистически настроенная натура. она земная страстная женщина, неожиданно для себя охваченная чувством любви. замужняя женщина, к. полюбила всем своим существом, и всем своим существом она сознает греховность своего чувства. борьба к. с собой определяет перипетии пьесы. она ищет спасения в молитве и «не отмолится никак». она стремится подавить в себе «незаконную» тягу к борису, хочет «мужа любить» — и не может. она ищет в муже поддержки — и не находит. в сцене отъезда тихона она пытается «заклясть» судьбу («умереть мне без покаяния, если я…»), но тихон останавливает ее («что ты! какой грех-то! я и слушать не хочу! »). последующий монолог к. раскрывает ее внутреннюю борьбу с соблазном и победу страсти: «мне хоть умереть, да увидеть его».        сцена свидания с борисом наполнена атмосферой греховной и сладкой любви. здесь во всей полноте проявляется отважная, решительная натура к., отбросившей все сомнения и смело идущей навстречу самому страшному — небесному наказанию. «геенна огненная», о которой вещала сумасшедшая барыня, такая же реальность для к., как и гроза — вестник гнева божия. понятно, что перед этой абсолютностью «небесного» меркнут все условности «мирского»: «коли я для тебя греха не побоялась, побоюсь ли я людского суда».        прилюдное признание в содеянном — во время грозы, перед фреской с изображением страшного суда — доказывает правоту и прямоту слов к. она призналась, но, как показывают события пьесы, не покаялась в содеянном. к. не может осудить свой грех, не может отречься от своей любви. «ничего мне не надо, ничего мне не мило, и свет божий не мил»,— говорит она в монологе, полном предсмертной тоски. благодатное, полное счастье переживание красоты божьего мира — в начале трагедии и «свет божий не мил» — в финале — такова эволюция к. в пьесе. трагическая коллизия между неодолимыми требованиями жизни, натуры и максимализмом христианского народного миропонимания приводит героиню к потере благодати, к утрате желания жить.        расставаясь навсегда с борисом, она просит его не пропустить по дороге ни одного нищего, каждому подать, «чтоб молились за мою грешную душу». мысль о смерти овладевает к. и перебивается другой — мыслью о неиску-пимости греха самоубийства: «молиться не будут? кто любит, тот будет молиться…» смерть к. вызвана категорической невозможностью примирить «земное» и «небесное», крушением ее целостного, глубоко народного, религиозного в основе миросозерцания.

взято с интернета

надеюсь .