Сочинение. На одну из тем вечная память героям

…Вот уже более 70 лет горит, не угасая, в Александровском саду у Кремлевской стены в Москве Вечный огонь – зажженный в память о Неизвестном солдате факел с живыми, полыхающими днём и ночью на ветру языками пламени, вспыхивающими то трепетно-ярким заревом, то наливающимися густым багрянцем…

Нет ни одного человека, кто равнодушно бы мимо Вечного огня, мимо покрытой боевым знаменем плиты из красного мрамора, кто не склонил бы голову в знак уважения к Великому Подвигу наших дедов и прадедов, не только отстоявших страну, но и весь мир от фашизма. Остановись и ты. Вглядись в неугасимое пламя.

Что видишь ты, житель мирного 21-ого века, не знавший войны, не замиравший от свиста пуль и разрывов снарядов, не слушавший у черных репродукторов голос Левитана: «Сегодня, в 4 часа утра, без объявления войны германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы и подвергли бомбежке наши города — Житомир, Киев, Севастополь, Каунас…»? Только ли языки жаркого пламени? Знай,

…в Вечном огне виден вспыхнувший танк,

Горящие русские хаты,

Горящий Смоленск и горящий рейхстаг,

Горящее сердце солдата.

Того самого солдата, чье имя неизвестно, но чей подвиг был и остаётся бессмертным. И не только солдата, а всех тех прославленных и безымянных героев, кто на фронте и в тылу, не жалея себя, ежедневно и ежечасно ковал Победу, ныне называемую Великой.

Из малого складывалась Великая Победа, не только из кровопролитных сражений под Москвой и под Сталинградом, на Курской дуге и в болотах под Ржевом и грандиозных контрнаступлений, которые давно вошли в учебники истории, но и из ежедневного мужества обычных людей совсем не военных профессий, из героизма стариков, женщин и детей.

Её нам подарил пекарь блокадного Ленинграда Кютинен Даниил Иванович, умерший от истощения 3 февраля 1942 г. прямо на работе, в пекарне. Он умер, но не съел ни грамма выпекаемого хлеба, не позарился на лишние «125 блокадных грамм с огнём и кровью пополам».

Во имя Великой Победы отдал свою жизнь 14-летний Валя Котик, ушедший в партизанский отряд, чтобы сражаться за Родину. Шесть железнодорожных эшелонов с фашисткой техникой пустил под откос юный партизан-герой и подорвал машину с главой нацистской полевой жандармерии.

Не было бы залпов победного салюта без подвига священника Федора Пузанова, который во время войны не только молитвой поддерживал дух мирного населения и вселял в людей веру в Победу, но собрал 500 000 рублей и передал их через партизан в Ленинград на создание танковой колонны Красной Армии.

А как забыть о подвигах врачей, людей самой милосердной профессии? Только Ленинградский фронт за первый год войны потерял почти 4,5 тыс. санитарок и санитаров-носильщиков, под огнем выносивших с поля боя раненых бойцов и командиров. Вглядись в Вечный огонь, он зажжён и в их честь, в память о беспримерном мужестве медиков, ценой собственной жизни исполнивших клятву Гиппократа…

В подвигах этих и миллионов других людей проявилась сила русского народа, его единство, победный дух и любовь к родной земле. Война длилась без малого четыре года и стала целой эпохой для нашей страны, эпохой мужества и отваги, тяжелейших испытаний и трагических потерь, светлых надежд и беспредельной верой в Победу. И хотя с 9 мая 1945 года более 70 лет, мы до сих пор в неоплатном долгу перед ветеранами Великой Отечественной и тружениками тыла, перед Героями самой страшной в истории войны.

Вечная им слава! Вечная им память!

1. старая шинель и нещегольское платье показывали в нем того человека, который с самоотвержением предан был своему труду и не имел времени заботиться о своем наряде, всегда имеющем таинственную привлекательность для молодости.

2. тут были старинные фамильные портреты, которых потомков, может быть, и на свете нельзя было отыскать, совершенно неизвестные изображения с прорванным холстом, рамки, лишенные позолоты, — словом, всякий ветхий сор. 

3. это был старик с лицом (каким? )  бронзового цвета,скулистым,чахлым; черты лица, казалось, были схвачены в минуту судорожного движенья и отзывались не северною силою.

  4. он устал сильно, скинул шинель, поставил рассеянно принесенный портрет между двух небольших холстов и бросился на узкий диванчик, о котором нельзя было сказать, что он обтянут кожею, потому что ряд медных гвоздиков, когда-то прикреплявших ее, давно уже остался сам по себе, а кожа осталась тоже сверху сама по себе, так что никита засовывал под нее черные чулки, рубашки и все немытое белье. 

5. сияние месяца, озаривши комнату, упало и на него и сообщило ему странную живость.