Пик вымок до последней шерстинки. Пришлось вылизать всего себя язычком. После этого шерстка скоро высохла, и он согрелся. Ему хотелось есть. Но выйти из-под куста он боялся: с реки доносились резкие крики чаек. Так он и просидел голодный целый день.
Наконец стало темнеть. Птицы угомонились. Только звонкие волны разбивались о близкий берег.
Пик осторожно вылез из-под куста.

Огляделся — никого. Тогда он темным клубочком быстро покатился в траву.
Тут он принялся сосать все листья и стебли, какие попадались ему на глаза. Но молока в них не было.
С досады он стал теребить и рвать их зубами.
Вдруг из одного стебля брызнул ему в рот теплый сок. Сок был сладкий, как молоко мыши-матери.
Пик съел этот стебель и стал искать другие такие же. Он был голоден и совсем не видел, что творится вокруг него.
А над макушками высоких трав уже всходила полная луна. Быстрые тени бесшумно проносились в воздухе: это гонялись за ночными бабочками верткие летучие мыши.
Тихие шорохи и шелесты слышались со всех сторон в траве.
Кто-то копошился там, шмыгал в кустах, прятался в кочках.
Пик ел. Он перегрызал стебли у самой земли. Стебель падал, и на мышонка летел дождь холодной росы. Зато на конце стебля Пик находил вкусный колосок. Мышонок усаживался, поднимал стебель передними лапками, как руками, и быстро съедал колосок.
Плюх-шлеп! — ударилось что-то о землю недалеко от мышонка.
Пик перестал грызть, прислушался.
В траве шуршало.
Плюх-шлеп!
Кто-то скакал по траве прямо на мышонка. Надо скорей назад, в кусты!
Плюх-шлеп! — скакнуло сзади.
Плюх-шлеп! Плюх-шлеп! — раздалось со всех сторон.
Плюх! — раздалось совсем близко впереди.
Чьи-то длинные, вытянутые ноги мелькнули над травой, и — шлеп! — перед самым носом Пика шлепнулся на землю пучеглазый маленький лягушонок.

Он испуганно уставился на мышонка. Мышонок с удивлением и страхом рассматривал его голую скользкую кожу…
Так они сидели друг перед другом, и ни тот, ни другой не знали, что дальше делать.
А кругом по-прежнему слышалось — плюх-шлеп! плюх-шлеп! — точно целое стадо перепуганных лягушат от кого-то, скакало по траве.
И все ближе и ближе слышалось легкое быстрое шуршанье.
И вот на один миг мышонок увидел: позади лягушонка взметнулось длинное гибкое тело серебристо-черной змеи.

Мышонок Пик - Бианки В.В.
Змея скользнула вниз, и длинные задние ноги лягушонка дрыгнули и исчезли в ее разинутой пасти.
Что дальше было, Пик не видел.
Мышонок опрометью кинулся прочь и сам не не заметил, как очутился на ветке куста, высоко над землей.
Тут он и провел остаток ночи, благо брюшко у него было туго набито травой.
А кругом до рассвета слышались шорохи и шелесты.
1/) краткий перессказ

эмм можна казакскийп орысша тусінбид екенм

это же не вопрос! это пересказ мышонка Пи

"каштанка" антона павловича чехова молодая рыжая собака - помесь такса с дворняжкой - похожая мордой на лисицу, бегала взад и вперед по тротуару и беспокойно оглядывалась по сторонам. изредка она останавливалась и, плача, приподнимая то одну озябшую лапу, то другую, старалась дать себе отчет: как это могло случиться, что она заблудилась? она отлично помнила, как она провела день и как в конце концов попала на этот незнакомый тротуар. день начался с того, что ее хозяин, столяр лука александрыч, надел шапку, взял под мышку какую-то деревянную штуку, завернутую в красный платок, и крикнул: - каштанка, пойдем! услыхав свое имя, помесь такса с дворняжкой вышла из-под верстака, где она спала на стружках, сладко потянулась и побежала за хозяином. заказчики луки александрыча жили ужасно далеко, так что, прежде чем дойти до каждого из них, столяр должен был по нескольку раз заходить в трактир и подкрепляться. каштанка помнила, что по дороге она вела себя крайне неприлично. от радости, что ее взяли гулять, она прыгала, бросалась с лаем на вагоны конножелезки, забегала во дворы и гонялась за собаками. столяр то и дело терял ее из виду, останавливался и сердито кричал на нее. раз даже он с выражением алчности на лице забрал в кулак ее лисье ухо, потрепал и проговорил с расстановкой: - ла, холера! побывав у заказчиков, лука александрыч зашел на минутку к сестре, у которой пил и закусывал; от сестры пошел он к знакомому переплетчику, от переплетчика в трактир, из трактира к куму и т.д. одним словом, когда каштанка попала на незнакомый тротуар, то уже вечерело и столяр был пьян, как сапожник. он размахивал руками и, глубоко вздыхая, бормотал: - во гресех роди мя мати во утробе моей! ох, грехи, грехи! теперь вот мы по улице идем и на фонарики глядим, а как помрем - в гиене огненной гореть или же он впадал в добродушный тон, подзывал к себе каштанку и говорил ей: - ты, каштанка, насекомое существо и больше ничего. человека ты все равно, что плотник когда он разговаривал с нею таким образом, вдруг загремела музыка. каштанка оглянулась и увидела, что по улице прямо на нее шел полк солдат. не вынося музыки, которая расстраивала ей нервы, она заметалась и завыла. к великому ее удивлению, столяр, вместо того чтобы испугаться, завизжать и залаять, широко улыбнулся, вытянулся во фрунт и всей пятерней сделал под козырек. видя, что хозяин не протестует, каштанка еще громче завыла и, не помня себя, бросилась через дорогу на другой тротуар. когда она опомнилась, музыка уже не играла и полка не было. она перебежала дорогу к тому месту, где оставила хозяина, но, увы! столяра уже там не было. она бросилась вперед, потом назад, еще раз перебежала дорогу, но столяр точно сквозь землю каштанка стала обнюхивать тротуар, надеясь найти хозяина по запаху его следов, но раньше какой-то негодяй прошел в новых резиновых калошах, и теперь все тонкие запахи мешались с острою каучуковою вонью, так что ничего нельзя было разобрать. каштанка бегала взад и вперед и не находила хозяина, а между тем становилось темно. по обе стороны улицы зажглись фонари, и в окнах домов показались огни. шел крупный пушистый снег и красил в белое мостовую, лошадиные спины, шапки извозчиков, и чем больше темнел воздух, тем белее становились предметы. мимо каштанки, заслоняя ей поле зрения и толкая ее ногами, безостановочно взад и вперед проходили незнакомые заказчики. (все человечество каштанка делила на две неравные части: на хозяев и на заказчиков; между теми и другими была существенная разница: первые имели право бить ее, а вторых она сама имела право хватать за икры.) заказчики куда-то спешили и не обращали на нее никакого внимания. когда стало совсем темно, каштанкою овладели отчаяние и ужас. она прижалась к какому-то подъезду и стала горько плакать. целодневное путешествие с лукой александрычем утомило ее, уши и лапы ее озябли, и к тому же еще она была ужасно голодна. за весь день ей приходилось жевать только два раза: покушала у переплетчика немножко клейстеру да в одном из трактиров около прилавка нашла колбасную кожицу - вот и все. если бы она была человеком, то, наверное, подумала бы: "нет, так жить невозможно! нужно застрелиться! "