Щедро награжду Я в вас верю! ∞≈≈≈≈≈≈(°ω°)≈≈≈≈≈≈∞

∞≈≈≈≈≈≈(°ω°)≈≈≈≈≈≈∞

Владимир Маяковский

              Кем быть?

У меня растут года,

будет и семнадцать.

Где работать мне тогда,

чем заниматься?

Нужные работники —

столяры и плотники!

Сработать мебель мудрено:

сначала мы берем бревно

и пилим доски

длинные и плоские.

Эти доски вот так

зажимает стол-верстак.

От работы пила

раскалилась добела.

Из-под пилки сыплются опилки.

Рубанок в руки —

работа другая:

сучки, закорюки

рубанком стругаем.

Хороши стружки —

желтые игрушки.

А если нужен шар нам

круглый очень,

на станке токарном

круглое точим.

Готовим понемножку

то ящик, то ножку.

Сделали вот столько

стульев и столиков!

Столяру хорошо,

а инженеру — лучше,

я бы строить дом пошел,

пусть меня научат.

Я сначала начерчу

дом такой какой хочу.

Самое главное,

чтоб было нарисовано

здание славное,

живое словно.

Это будет перёд,

называется фасад.

Это каждый разберет —

это ванна, это сад.

План готов, и вокруг

сто работ на тыщу рук.

Упираются леса

в самые небеса.

Где трудна работка,

там визжит лебедка;

подымает балки,

будто палки.

Перетащит кирпичи,

закаленные в печи́.

По крыше выложили жесть.

И дом готов, и крыша есть.

Хороший дом, большущий дом

на все четыре стороны,

и заживут ребята в нем

удобно и просторно.

Инженеру хорошо,

а доктору — лучше,

я б детей лечить пошел,

пусть меня научат.

Я приеду к Пете,

я приеду к Поле.

— Здравствуйте, дети!

Кто у вас болен?

Как живете,

как животик? —

Погляжу из очков

кончики язычков.

— Поставьте этот градусник

под мышку, детишки. —

И ставят дети радостно

градусник под мышки.

— Вам бы очень хорошо

проглотить порошок

и микстуру ложечкой

пить понемножечку.

Вам в постельку лечь

поспать бы, вам —

компресс бы на живот,

и тогда у вас до свадьбы

всё, конечно, заживет.

Докторам хорошо,

а рабочим — лучше,

я б в рабочие пошел,

пусть меня научат.

Вставай! Иди! Гудок зовет,

и мы приходим на завод.

Народа — уйма целая,

тысяча двести.

Чего один не сделает —

сделаем вместе.

Можем

   железо

ножницами резать,

краном висящим

тяжести тащим;

молот паровой

гнет и рельсы травой.

Олово плавим,

машинами правим.

Работа всякого

нужна одинаково.

Я гайки делаю,

       а ты

для гайки

    делаешь винты.

И идет

   работа всех

прямо в сборочный цех.

Болты,

   лезьте

в дыры ровные,

части

  вместе

сбей

  огромные.

Там —

   дым,

здесь —

   гром.

Гро-

  мим

весь

  дом.

И вот

  вылазит паровоз,

чтоб вас

    и нас

       и нес

          и вез.

На заводе хорошо,

а в трамвае —

      лучше,

я б кондуктором пошел,

пусть меня научат.

Кондукторам

      езда везде.

С большою сумкой кожаной

ему всегда,

     ему весь день

в трамваях ездить можно.

— Большие и дети,

берите билетик,

билеты разные,

бери любые —

зеленые,

    красные

и голубые. —

Ездим рельсами.

Окончилась рельса,

и слезли у леса мы,

садись

   и грейся.

Кондуктору хорошо,

а шоферу — лучше,

я б в шоферы пошел,

пусть меня научат.

Фырчит машина скорая, летит, скользя,

хороший шофер я — сдержать нельзя.

Только скажите, вам куда надо —

без рельсы жителей доставлю на дом.

Быть шофером хорошо, а летчиком — лучше,

я бы в летчики пошел, пусть меня научат.

Наливаю в бак бензин,

завожу пропеллер.

«В небеса, мотор, вези,

чтобы птицы пели».

Бояться не надо

ни дождя,ни града.

Облетаю тучку, тучку-летучку.

Белой чайкой паря, полетел за моря.

Без разговору облетаю гору.

«Вези, мотор,чтоб нас довез

до звезд и до луны,

хотя луна и масса звезд

совсем отдалены».

Летчику хорошо,

а матросу - лучше,

я б в матросы пошел,

пусть меня научат.

У меня на шапке лента,

на матроске якоря.

Я проплавал это лето,

океаны покоря.

Напрасно, волны, скачете —

морской дорожкой

на реях и по мачте,

карабкаюсь кошкой.

Сдавайся, ветер вьюжный,

сдавайся, буря скверная,

открою полюс Южный,

а Северный —наверное.

Книгу переворошив,

намотай себе на ус —

все работы хороши,

выбирай

ответ:Революция Николая Алексеевича шла сразу по двум направлениям: содержательному (писатель затрагивал в произведениях темы, о которых не принято было говорить даже в прозе) и метрическому (поэзия, зажатая в ямб и хорей, благодаря ему получила богатейший арсенал трехстопных размеров).

Объяснение: