Нужен ПОЛНЫЙ анализ данного стиха Пастернака: "Страшная сказка"

Всё переменится вокруг.
Отстроится столица.
Детей разбуженных испуг
Вовеки не простится.

Не сможет позабыться страх,
Изборождавший лица.
Сторицей должен будет враг
За это поплатиться.

Запомнится его обстрел.
Сполна зачтётся время,
Когда он делал, что хотел,
Как Ирод в Вифлееме.

Настанет новый, лучший век.
Исчезнут очевидцы.
Мученья маленьких калек
Не смогут позабыться.

Известие о начале Великой Отечественной войны застало Бориса Пастернака в Подмосковье, где он отдыхал вместе с семьей. Поэт успел отправить своих близких в эвакуацию до того момента, как вражеские войска подошли вплотную к столице. Однако первые месяцы войны, когда приходилось с замиранием сердца ждать фронтовые сводки и прятаться от бомбежки в подвале, оставили в душе поэта неизгладимый след. Именно эти воспоминания легли в основу стихотворения «Страшная сказка», которое было создано в конце 1941 года, когда пришло осознание, что жизнь, какой бы она тяжкой ни была. Все равно продолжается.

Борис Пастернак искренне верит в то, что пройдет время, и «все переменится вокруг, отстроится столица». Именно с этой оптимистичной строчки он начинает свое произведение, закладывая в него установку на скорую победу. Тогда людям казалось, что мощная советская армия сможет очень быстро расправиться с противником и отбросить его на исходные рубежи. Но даже если бы это действительно произошло, поэт понимает, что даже время не сможет сгладить тот ужас, который пережили люди, ставшие свидетелями авиационных налетов и оккупации, познавшие голод, страх, разруху и потери. Обращаясь к врагу, который стал таким осязаемым и близким, поэт пророчит ему, что «детей разбуженных испуг вовеки не простится». По мнению автора, нет такой силы у раскаянья, которая могла бы искупить «страх, избороздивший лица» простых людей, осознавших, что они могут лишится не только крыши над головой, но и жизни, которая в эти страшные дни ценится гораздо меньше, чем кусок хлеба. Этого, по убеждению Пастернака, никто и никогда не сможет простить немецко-фашистским захватчикам, посягнувшим на русскую землю. «Сторицей должен будет враг за это поплатиться», – подчеркивает поэт.

Оккупантов Борис Пастернак сравнивает с Иродом, правителем Вифлеема, который убил огромное количество младенцев в надежде, что именно среди них окажется Иисус Христос. Точно так же на оккупированной территории вели себя и немецкие войска, которые не щадили никого. Поэт еще не знает, что тем, кто остался на оккупированных землях, уготована страшная участь. Кто-то погибнет в концлагерях, другие станут жертвами научных опытов нацистов или же будут угнаны на работу в Германию. За неподчинение – расстрел, за партизанам – виселица, за открытое сопротивление – уничтожение целой деревни. Факты подобных зверств будут обнародованы гораздо позже, но поэт словно бы предчувствует, что ждет его народ. И предрекает, что даже спустя годы «мученья маленьких калек не смогут позабыться».

ответ:

любила богиня артемида отдыхать в прохладных, увитых зеленью гротах, вдали от любопытных взглядов смертных. никто тогда не должен был и близко подходить к этому месту. большое горе обрушивалось на тех, кто нарушал покой богини.

однажды случилось юному актеону, сыну фиванского царя кадма, охотиться с товарищами в лесах киферона. утомленные охотники расположились на отдых в тени густых деревьев, а юный актеон пошел поискать ручей. вышел он к зеленой, цветущей поляне, где высокие платаны и мирты раскинули свои пышные кроны и стройные кипарисы свечками устремились в небо. актеон осмотрелся вокруг и увидел на склоне крутой горы чудесный грот, увитый густой изумрудной зеленью. в нем-то он и решил отдохнуть, даже не подозревая о том, какая встреча его там ожидает.

в этом уютном гроте любила отдыхать прекрасная артемида. вот и сейчас она была здесь и с удовольствием готовилась к купанию. нимфы сняли с нее сандалии, завязали узлом волосы и уже набрали прозрачной воды в бронзовые кувшины, как вдруг у входа появился актеон. вскрикнули испуганные нимфы и торопливо окружили свою богиню, чтобы поскорее скрыть ее от нескромного взора смертного юноши.

но выше всех своих спутниц была великая богиня, и невозможно было спрятать сияющей красоты ее обнаженного тела. как зачарованный смотрел актеон на это чудо и не мог глаз оторвать. яркой краской зарделось лицо богини, гневно сверкнули ее лучистые глаза, и стала она еще прекраснее.

– кто ты, дерзкий юноша, – воскликнула артемида. – как посмел ты войти сюда?

очарованный актеон не мог и слова вымолвить. тогда артемида схватила пригоршней воды и брызнула в лицо юноше.

– всю жизнь теперь будешь ты нести наказание за свою дерзость, – крикнула в негодовании богиня.

вдруг волосы зашевелились на голове у актеона, и стали они превращаться в ветвистые оленьи рога. поднял руки несчастный юноша, хотел потрогать голову, но с ужасом увидел, что и руки его и ноги превратились в оленьи копыта. вытянулась его нежная шея, заострились уши, и все тело покрылось пятнистой шерстью. не сразу даже понял изумленный актеон, какое горе с ним случилось. он только задрожал всем телом и бросился бежать. перепрыгивая через ручей, он вдруг увидел в прозрачной воде свое отражение, отражение оленя. невыносимый ужас обуял его сердце. хотел закричать актеон: «о горе! » – и позвать на , но его губы, губы оленя, смогли издать только какие-то непонятные звуки. крупными каплями покатились из его глаз горькие слезы. что же теперь ему делать? у кого искать ?

громкий собачий лай отвлек его от горестных раздумий. он поднял голову и увидел, что на него в дикой злобе несется целая свора собак. это были собаки актеона, но они не узнали своего хозяина и теперь с яростным лаем шли по следу оленя.

через долины и ущелья, через леса и поля мчится прекрасный молодой олень, закинув на спину ветвистые рога, а за ним гонятся разъяренные собаки. вот они все ближе и ближе, они уже настигли его и вцепились своими острыми, как кинжалы, зубами, в тело молодого оленя. хочет крикнуть несчастный юноша:

– это я, актеон, ваш хозяин. пощадите меня! – но только жалобный стон вырывается из груди оленя, и этот стон похож на человеческий. упал на колени обессиленный олень, и собаки начали яростно рвать его дрожащее тело. тут подоспели товарищи актеона и сожалели о том, что нет его рядом с ними при такой удачной охоте.