1. народ давно создал правила речевого этикета и выразил их в пословицах и поговорках. прочитайте пословицы и объясните, какие правила речевого поведения они выражают. 1) слово не воробей, вылетит - не поймаешь. 2) коня на вожжах не удержишь, а слова с языка не воротишь. 3) сердечное слово до сердца доходит. 4) малое слово большую обиду творит. 5) красно поле пшеном, а речь - слушаньем.
2. спишите предложения, вставляя пропущенные буквы и объясняя написание слов путём подбора однокоренных.

Малефисента, крылатая девица из волшебного леса, на свою беду влюбляется в стефана — воришку из враждебного королевства людей, который вроде бы отвечает ей взаимностью, но с не меньшим интересом поглядывает и на замок своего короля. спустя годы фея становится владычицей всего лесного народа, в то время как ее запропавший возлюбленный делает карьеру при дворе. после неудачной попытки аннексировать волшебные территории умирающий король требует покарать малефисенту в обмен на собственную корону. алчный стефан вновь втирается к фее в доверие и, усыпив, отрезает ей крылья. оставшись с разбитым сердцем и зачерствелой душой, малефисента клянется отомстить. по-хорошему, далее должен следовать известный сюжет диснеевской «спящей красавицы», но и с ним все оказывается не так просто. пускай привычка рассказывать старые сказки на новый лад сильно изжила себя в последние годы, сама по себе «малефисента» на первый взгляд кажется не самой дурной затеей. в первоисточнике всегда ощущалось пространство для фантазии, да и провал в 1959 году оригинальной диснеевской «спящей красавицы» был столь болезненным, что отпугнул студию от сказочного наследия на три десятилетия, — оправдаться за старую оплошность было делом чести. при этом фильм сложно назвать просто ревизионистским. от известной сказки — кроме самой кутерьмы с проклятием и веретеном — осталось довольно мало, а что осталось — нарочито перевернуто с ног на голову. к счастью, авторы если и воспользовались рецептом остальных постановщиков сказочных сюжетов — добавить к братьям гримм десяток битв из «властелина колец», — то не до конца. режиссер-дебютант роберт стромберг до этого создавал флору и фауну в камероновском «аватаре» и мастерил чудищ для «лабиринта фавна» гильермо дель торо. копошащиеся, машущие крыльями и переливающиеся всеми красками создания ему явно милее боевых слонов. фильм не назовешь образцом совершенства в плане компьютерных эффектов, но и своим изобилием они не смущают. в «малефисенте», безусловно, есть необходимый летнему блокбастеру размах, но две здешние битвы ведут себя скромно и не тянут одеяло на себя. главным спецэффектом здесь выступает джоли, которая редко где была настолько на своем месте — с крыльями, еще более подчеркнутыми скулами и саркастично вздернутыми бровями. к сожалению, ей выпала миссия биться с самой непростой составляющей фильма. даже если оставить в стороне всю очевидную фрейдистскую подоплеку оригинальной , сложно отыскать более пассивную героиню и более вопиющий сюжет с ее участием, чем в «спящей красавице»: с феминистской точки зрения это попросту верх сексизма. вполне объяснимо, что сама принцесса (пускай ей и в фильме чуть больше простора) оказывается на вторых ролях — как понятно из названия, главенствует здесь не такая уж и злая фея. авторы не только оправдание ее злодейству, но и великодушно его искупают, меняя характер каждого второго из окружающих ее героев на более-менее противоположный. основные изменения коснулись трех главных мужских персонажей сказки: хороший король стал безумцем, ворон- превратился в классического комедийного сайдкика, а злополучный принц и вовсе оказался сведен до напрашивающейся, но все же слишком нарочитой шутки. в затее дать подрастающему поколению чуть более феминистскую версию «спящей красавицы» нет ничего дурного. другое дело, что, начав разговор в таком духе, авторам ничего не остается, как проговорить все до конца, — и тут-то вместо стройной концепции у них в головах оказывается каша. сценарные условности встречаются на протяжении всего фильма, но к концу приводят к совсем уж удручающей неразберихе. крестная лучше всякого принца? тот к тому же дурак и с ненастоящим поцелуем, но пускай тоже будет? если папа — подлец и сошел с ума, то и бог с ним? вероятно, суть оригинальной про веретено и правда несколько устарела, но надо признать, что после нее все же было чуть более понятно, как устроен мир.