Сформулировать идею отрывка "признание".
не умел я притворяться,
на святого походить,
важным саном надуваться
и философа брать вид:
я любил чистосердечье,
думал нравиться лишь им,
ум и сердце человечье
были гением моим.
если я блистал восторгом,
с струн моих огонь летел.
не собой блистал я — богом;
вне себя я бога пел.
если звуки посвящались
лиры моея царям,-
добродетельми казались
мне они равны богам.
если за победы громки
я венцы сплетал вождям,-
думал перелить в потомки
души их и их детям.
если где вельможам властным
смел я правду брякнуть в слух,-
мнил быть сердцем беспристрастным
им, царю, отчизне друг.
если ж я и суетою
сам был света обольщен,-
признаюся, красотою
быв плененным, пел и жен.
словом, жег любви коль пламень,
падал я, вставал в мой век.
брось, мудрец! на гроб мой камень,
если ты не человек.

Царь иван васильевич в преотличнейшем настроении. ну, чем не повод превратить будничную трапезу в маленький, для своих, праздник? открывая пированьице «в удовольствие своё и веселие», грозный повелевает стольникам нацедить для опричнины заморского, сладкого, из царёвых запасов вина. сам же зорко следит, как пьют его верные слуги, ведь винопитие — ещё и испытание на лояльность. однако и удалые бойцы не лыком шиты: пьют как положено, пьют — царя славят, вино сладкое по губам течёт. иван доволен, но вдруг замечает, что один из них, из опричников, к золотому ковшу с золотым вином не притрагивается. узнав в нарушителе дворцового этикета своего любимца кирибеевича, грозно отчитывает его: «неприлично же тебе, кирибеевич,/ царской радостью гнушатися; / а из роду ты ведь скуратовых,/ и семьёю ты вскормлен » рекламе брифли бесплатен кирибеевич, лукавый и ловкий, как бес, разыгрывает перед царём, для него персонально, душещипательную сцену. потому, мол, не пью — в золочёном ковше не мочу усов, — что до страсти влюбился в красавицу, а она от меня, недостойного, как от нехристя, отворачивается, полосатою фатою закрывается. узнав, что зазноба его выдвиженца всего лишь купеческая дочка, иван васильевич смеётся: мол, возьми перстенёк мой яхонтовый, прикупи ожерелье жемчужное и пошли дары драгоценные ты своей алене дмитриевне. сладишь дело — на свадьбу зови, ну, а прежде свахе перехитрил-таки малютин выкормыш самого ивана четвёртого! и не врал ему вроде бы, все, как есть, на духу рассказывал, только правду последнюю при себе оставил: не поведал про то, что красавица «в церкви божией перевенчана,/ перевенчана с молодым купцом/ по закону нашему христианскому». свахе покланяйся? без свах обойдёмся! главное — царь на его стороне. да и сам он недаром в опричнине, здесь законникам делать нечего! гостиный двор. шёлковая лавка купца калашникова. за прилавком — хозяин. пересчитывает деньги, разглаживает товар. дела у степана парамоновича идут успешно. а то, что сегодня баре богатые в его заведение не заглядывают, к деликатному товару не прицениваются, так ведь день на день не приходится. но вот уж и вечер, зима, рано темнеет, гостиный двор давно опустел, пора и ему домой, к молодой жене, к милым деточкам. хорош у калашниковых дом — высок, ладен, под стать хозяину. да уж ежели с утра не везёт, так обязательно до ночи. думал: деточки почивают, а они плачем плачут! думал: жена ненаглядная его ужином на белой скатерти встретит, а её и дома-то нету! сильно волнуется степан парамонович, спокойный он мужчина, выдержанный, а волнуется: снег, метель, мороз, темень — уж не случилось ли чего с аленой дмитриевной? ох, случилось, случилось, и страшное! опозорил её кирибеевич! и не где-нибудь, посередь улицы, словно тать, как зверюга, набросился, целовал, миловал, уговаривал! на глазах у соседей разбойничал. те смеялись и пальцем показывали: мол, что деется, ну и бесстыжие! поверив, хотя и не сразу, что жена говорит ему правду, степан парамонович решает не откладывать дело в долгий ящик, благо обстоятельства складываются удачно. завтра на москве-реке — кулачные бои, и по случаю праздника — при самом царе. а где царь, там и псарня опричная. вот и выйдет он тогда на опричника. будет насмерть биться — до последних сил. не осилит, так, может, братушки, может, младшеньких бог и помилует, подсобит одолеть проклятого. и они, младшенькие, не подводят своего «второго отца». сначала слегка, по-житейски, не слишком довольные тем, что степан повыдёргивал их из покойных постелей, узнав, что случилось с дорогой их снохой, честное купеческое слово: «уж тебя мы, родного, не выдадим». берег москвы-реки. раннее утро. зрители ещё подтягиваются, но царь со свитою (бояре, дружина, опричнина) уже тут. первым, как и предвидел калашников, выходит на ринг кирибеевич. возбуждённый вчерашней «победой», он так агрессивен и так уверен в себе, что никто из его обычных противников не трогается с места. вот тут-то, раздвинув толпу, и появляется степан парамонович. кирибеевич, слегка удивлённый (он-то сразу сообразил, что перед ним — новичок), предлагает простофиле представиться, чтобы знать-де, по ком панихиду служить. разумеется, это шутка: биться до смерти он явно не собирается. не тот случай. да и царь-государь смертные исходы на кулачных ристалищах не одобряет.