Скиньте сжатое изложение текста. ещё в 1935 году м. горький, впервые услышав рассказы ираклия андроникова их сразу высоко оценив их, заметил, однако, что в письменной форме они многое теряют. и горький настоятельно рекомендовал их к записи на грампластинки. интересно и поучительно то, как андроников читает стихи на этих пластинках. в этом чтении он старается совместить достоинства «актёрской» и «поэтической» манеры и избежать их недостатков - монотонности чтения поэтов и актёрского «раскрашивания» слов. звучание лермонтовского стихотворения у андроникова обычно вправлено в рассказ об его со здания, или общественном резонансе, им вызванном, или об обстановке особенно интересным мне показалось чтение стихотворения «бородино». это чтение для меня открыло не которые новые оттенки в тексте более чем знакомом, сняло с него неизбежную для такого рода хрестоматийность, обогатило живыми чертами как бы реально существовавшего рассказчика. несомненно, что такое «освежение» давно знакомых строк явилось результатом кропотливых изысканий дело в том, как рассказывает андроников в специальном большом исследовании, посвящённом одному только этому стихотворению, что ему удалось выяснить, от кого, когда и как мог слышать лермонтов рассказ о бородинском бое, почему выбрал для стихотворения рассказ артиллериста, какой конкретно редут имел в виду и почему рассказчик, дядя, при всей конкретности отдельных черт является образом в статье и в записи на пластинке «бородино» андроников детально анализирует сложную структуру стихотворения, которое именно лермонтовскому таланту кажется таким простым: «искусство лермонтова так велико, что мы и не за мечаем, как сквозь речь солдата то и дело слышится речь поэта: леса синие солдат не сказал бы так: это лермонтов. но строчка французы тут как тут — это солдат. звучал булат, носились знамена, как тени — это опять речь поэта. но без этой возвышенной лексики лермонтов не мог передать вполне величие этого обе языковые стихии сплавлены так органически, что мы и не замечаем, что дядя, оставаясь всё время самим собой, говорит как поэт». все эти и многие другие соображения, догадки, знания о стихотворении содержатся в том, как читал его андроников. тонко в этом чтении «медлительность отступления и стремительные атаки, тишина ночного лагеря и грохот сражения».10 совершенство чтения андрониковым лермонтовских стихотворений заключается и в особой музыкальности — в чёткой ритмичности, в соразмерности чередований пауз, в мелодии произнесения слов и строк.

161

180

Посмотреть ответы 2

Ответы на вопрос:

lukycuk

Русский язык

4,4(15 оценок)

ещё в 1935 году м. горький, впервые услышав рассказы ираклия андроникова их сразу высоко оценив

их, заметил, однако, что в письменной форме они многое теряют. и горький настоятельно рекомендовал их

к записи на грампластинки. особенно интересным мне показалось чтение стихотворения «бородино». это чтение для меня открыло не

которые новые оттенки в тексте более чем знакомом,

сняло с него неизбежную для такого рода хрестоматийность, обогатило живыми чертами как бы реально существовавшего рассказчика. дело в том, как рассказывает андроников в специальном большом исследовании, посвящённом одному

только этому стихотворению, что ему удалось выяснить, от кого, когда и как мог слышать лермонтов рассказ о бородинском бое, почему выбрал для стихотворения рассказ артиллериста, какой конкретно редут

имел в виду и почему рассказчик, дядя, при всей конкретности отдельных черт является образом в статье и в записи на пластинке «бородино» андроников детально анализирует сложную структуру стихотворения, которое именно лермонтовскому таланту кажется таким простым:

«искусство лермонтова так велико, что мы и не за мечаем, как сквозь речь солдата то и дело слышится

речь поэта: леса синие солдат не сказал бы

так: это лермонтов. но строчка французы тут как

тут — это солдат. звучал булат, носились знамена,

как тени — это опять речь поэта. но без этой возвышенной лексики лермонтов не мог передать вполне величие этого обе языковые стихии сплавлены так

органически, что мы и не замечаем, что дядя, оставаясь

всё время самим собой, говорит как поэт».