Скажи-ка, дядя, ведь не даром москва, спаленная , французу отдана? ведь были ж схватки боевые, да, говорят, еще какие! недаром помнит вся россия про день бородина! - да, были люди в наше время, не то, что нынешнее племя: богатыри - не вы! плохая им досталась доля: немногие вернулись с не будь на то господня воля, не отдали б москвы! мы долго молча отступали, досадно было, боя ждали, ворчали старики: "что ж мы? на зимние квартиры? не смеют, что ли, командиры чужие изорвать мундиры о штыки? " и вот нашли большое поле: есть разгуляться где на воле! построили редут. у наших ушки на макушке! чуть утро осветило пушки и леса синие верхушки - французы тут как тут. забил заряд я в пушку туго и думал: угощу я друга! постой-ка, брат мусью! что тут хитрить, к бою; уж мы пойдем ломить стеною, уж постоим мы головою за родину свою! два дня мы были в перестрелке. что толку в этакой безделке? мы ждали третий день. повсюду стали слышны речи: "пора добраться до картечи! " и вот на поле грозной сечи ночная пала тень. прилег вздремнуть я у лафета, и слышно было до рассвета, как ликовал француз. но тих был наш бивак открытый: кто кивер чистил весь избитый, кто штык точил, ворча сердито, кусая длинный ус. и только небо засветилось, все шумно вдруг зашевелилось, сверкнул за строем строй. полковник наш рожден был хватом: слуга царю, отец да, жаль его: сражен булатом, он спит в земле сырой. и молвил он, сверкнув очами: "! не москва ль за нами? умремте же под москвой, как наши братья умирали! " и умереть мы обещали, и клятву верности сдержали мы в бородинский бой. ну ж был денек! сквозь дым летучий французы двинулись, как тучи, и всё на наш редут. уланы с пестрыми значками, драгуны с конскими хвостами, все промелькнули перед нам, все побывали тут. вам не видать таких носились знамена, как тени, в дыму огонь блестел, звучал булат, картечь визжала, рука бойцов колоть устала, и ядрам пролетать мешала гора кровавых тел. изведал враг в тот день немало, что значит бой удалый, наш рукопашный земля тряслась - как наши груди, смешались в кучу кони, люди, и залпы тысячи орудий слились в протяжный вот смерклось. были все готовы заутра бой затеять новый и до конца вот затрещали барабаны - и отступили бусурманы. тогда считать мы стали раны, товарищей считать. да, были люди в наше время, могучее, лихое племя: богатыри - не вы. плохая им досталась доля: немногие вернулись с поля. когда б на то не божья воля, не отдали б москвы! какое значение имеет дважды повтарённое противопастовление прошлого и будущего

Яваще не руский я не понимать яж дэбил

Стихотворение «анчар» полностью посвящено изображению мира зла. это самое суровое стихотворение в творчестве пушкина. здесь поэт задумал собрать воедино все черты зла и придать им обобщенный характер.прочитав первое четверостишие, следует выделить в последнем стихе числительное «один». все изученные нами до сих пор стихотворения пушкина, в той или иной форме посвящены были радости единения людей. их темами были: любовь, дружба, веселье, пиры. нигде герой стихотворения не представал изолированным от мира и враждебным миру.первое, что мы узнаем об анчаре, это то, что он один. анчар — «древо яда», как пояснил сам пушкин,— становится в стихотворении воплощением всеобщего зла. в первой строфе следует обратить внимание на мир, окружающий его.посмотрим, как строится пространство в «анчаре». первое слово — «пустыня». поэт переносит нас в пустой мир и подготавливает тему одиночества (ср.: «стоит один»).пустыня получает ряд резко отрицательных характеристик: «чахлая», «скупая». эти эпитеты признаком одушевленности. если «чахлая» можно сказать про человека, животное и растение (чахлое дерево, чахлый цветок), но нельзя сказать про неодушевленный предмет (чахлый стол, чахлый дом), то эпитет «скупой» может быть отнесен только к живому существу, более того, только к человеку. это важно. когда мы говорим «старый дом», «гнилая доска», мы представляем себе неодушевленные предмет — пассивный объект совершающегося над ним действия (старение, гниение). предмет, вещь пассивны, не имеют воли, не делают, а являются объектами действия. поэтому даже если они участвуют в чем-то злом, сами носителями зла они не являются. можно причинить зло, ударив камнем, но сам камень в причиняемом зле не виноват и носителем зла не является.эпитеты, пустыне характер живого и человекоподобного существа, как бы наделяют ее свойствами человека, в том числе волей, активностью.это заставляет нас воспринимать пустыню в первых строках стихотворения как злое существо — существо, имеющее злую волю и являющееся активным создателем окружающего зла. второй стих довершает образ пространства темой бесплодности. сухая, раскаленная зноем почва — это мертвая почва. земля в поэзии всех стран и народов на протяжении веков — образ матери, жизнь. при этом в народной поэзии плодородная земля имеет постоянный эпитет, указывающий на влажность: «мать-сыра земля». пушкин создает образ мира зла, пространства антимира, в котором привычные черты мира разрушены и заменены чудовищно искаженными. земля здесь — «почва»: синоним, имеющий то же значение, но лишенный всех фольклорно-поэтических ассоциаций, связанных со словом «земля». последние два стиха образы космического пространства — «один во всей вселенной» и опасности — «как грозный часовой».эпитеты «чахлый», «скупой», «зноем раскаленный», «грозный», «один» (в данном тексте выступает как эпитет) определенное настроение. выше мы говорили о художественном пространстве — оно создается всей суммой лексики, которой пользуется поэт. внимательно обдумав слово за словом то или иное стихотворение, мы неизбежно погружаемся в мир, созданный поэтом.первая строфа стихотворения «анчар» нас в мрачный мир всемирного зла. об анчаре здесь еще говорилось мало, про него было сказано только то, что он один и стоит, как грозный часовой. вторая строфа посвящена характеристике анчара, его отношению к природе, к тому космосу, в центре которого он стоит.основной образ второй строфы — образ нелюбимого, нежеланного сына, вызывающего ненависть своей матери. в первой строфе говорилось о бесплодии пустыни, во второй природа рождает анчар, как бы опровергая свою бесплодность.выражение «мертвая зелень» содержит оксюморон, т. е. эпитет, который противоречит сущности определяемого слова (типа: сладкая горечь, звонкая тишина).